Прихожанин Суворов А.В.

в конце XVIII века прихожанином Храма Прп. Феодора Студита был А.В. Суворов. В 1775 — 1800 г.г. он жил неподалеку в своем родовом доме (№42) по Б. Никитской. На стене дома — мемориальная доска с надписью: «Здесь жил Суворов», такая же скромная и гениальная, как и надгробная эпитафия на могиле полководца в Петербурге.

Известно, что Суворов отличался истовой набожностью. В церкви Феодора Студита он сам читал Апостола и всегда особо поминал родителей, когда уезжал из Москвы. И мать, и вся родня Суворова была похоронена при этой церкви. Молился Суворов и в соседнем храме Большого Вознесения, еще до его известной перестройки. Сохранились воспоминания очевидцев, как он, сделав три земных поклона перед каждой местной иконой, ставил свечку, служил молебны на коленях и с трепетом подходил под благословение.

И когда Суворов являлся на прием к государыне Екатерине Великой, он тоже сперва клал три земных поклона перед образом Казанской Богоматери, а потом кланялся в землю императрице, которая не хотела этого и поднимала полководца за руки: «Помилуй, Александр Васильевич, как тебе не стыдно это делать!»

Однако родился Суворов, коренной москвич, не на Никитской улице, а на Арбате, на углу с Серебряным переулком. Теперь почти забыто, что раньше этот переулок назывался Мануковым, по фамилии домовладельца, петербургского судьи Ф. Манукова. Когда его дочь вышла замуж за поручика Преображенского полка В. Суворова, он отдал свой арбатский дом ей в приданое, где и появился на свет величайший русский полководец.

Известен разрыв Суворова и Павла I после смерти Екатерины. Когда началась павловская военная реформа на прусский манер, Суворов говорил: «Русские всегда били пруссаков, так что же тут перенимать?». А когда получил палочки для солдатских кос и буклей, то молвил: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак, я не немец, а природный руссак». И именно это послужило причиной ссоры императора и полководца.

Малоизвестно другое, почти мистическое, последнее их прощание в Петербурге. Когда Суворов умер, Павел верхом приехал к дому (а умер генералиссимус в доме своего родственника, графа Хвостова, на Никольской набережной) и во дворе ждал выноса гроба. А гроб все не проходил по старинной узкой лестнице, и взбалмошный, нервный император ускакал, не дождавшись. Гроб так и не смогли вынести по лестнице — его спустили по веревке с балкона. А Павел встречал похоронную процессию уже на Невском проспекте, по дороге в Александро-Невскую Лавру, которая стала последним пристанищем Суворову.

Там опять произошло нечто странное, вошедшее в легенду. Гроб не проходил и в двери Благовещенской церкви, где должно было состояться отпевание и погребение полководца. И тогда кто-то из воинов, несших гроб, скомандовал: «Вперед, ребята! Суворов везде проходил!» — и с натиском прошли.

На могиле — бронзовая доска со знаменитой эпитафией: «Здесь лежит Суворов». По одной легенде, ее сочинил себе сам Суворов, а по другой — поэт Державин. Будто бы навестил он Суворова перед смертью и тот спросил его -какую же он напишет ему эпитафию? «Слов много не нужно — «тут лежит Суворов», — ответил Державин. «Помилуй Бог, как хорошо!» — с восторгом воскликнул полководец. Возможно, она и стала прототипом для мемориальной надписи на стене московского дома Суворова. Одно время была идея открыть здесь его музей. А в 1950 году, когда отмечалось 150-летие со дня смерти полководца, ближайший Никитский бульвар был переименован в Суворовский.

А в Феодоровской церкви после революции разместили научное учреждение. Шатровая колокольня XVII века была снесена. Сейчас в храме вновь идут богослужения, и мемориальная табличка на его стенах гласит, что когда-то прихожанином этой церкви был Суворов.